Главная идея была – снимать бабочек в жизни, как знаменитый С. Бофуа; но еще раньше, когда, бывало, собираешь коллекцию, на такое наткнешься, в лесу ли, в поле, – не поверите, чего только парочки не выделывают, и места себе выбирают, постеснялись бы; так что эта мысль тоже была.
Конечно, случай с той женщиной меня все таки расстроил…[Read more]

Рождение второго ребенка закрепило за Андреем статус обеспеченного примерного семьянина, с Татьяной они жили душа в душу, случавшиеся иногда ссоры – а как же без них – были несерьезны и не омрачали их тихое семейное счастье. Когда обе девочки пошли в школу, Татьяна тоже захотела выйти на работу. Особой надобности в дополнительном заработке…[Read more]

Андрей едва сдержался, чтобы не сказать прокурору в лицо всё, что он думал и о нём, и о выполняемой им работе. Мысленно сосчитав до десяти и выдохнув, кипя внутри от возмущения, но внешне спокойно, Андрей ответил:

– Вы не поверите, товарищ прокурор, но за свою пусть и недолгую, но весьма интересную и благодаря таким, как Вы, увлекате…[Read more]

Чего встала? А ну шагай, остроухая! Они пробирались сквозь унылые заросли – листья и трава казались покрытыми пылью, хотя откуда здесь пыль? Липы и клены соседствовали с соснами, грабами и пихтами – результат всеобщего магического хаоса в годы Войны с Дану, о которой людские менестрели поют на каждой ярмарке, на каждом торжище и на каждом п…[Read more]

Здоровенный фургон господина Онфима-первого тянула аж шестерка запряженных парами лошадей. На передке восседал Еремей – заклинатель змей; впрочем, сейчас он не восседал, а как раз напротив, подпрыгивал и размахивал руками.

– На головном! Помолились ужо, аль нет? Господин Онфим спрашивают! И еще – слухай сюды! Господин Онфим данку немедля к себе…[Read more]

Церемониальный камень бронзового века оказался плоской цельной глыбой примерно семи футов в длину, трех в ширину и столько же в высоту. Поле вокруг него грубо перекопали бульдозерами — не так давно, если судить по мягкости почвы, — но «подушку» вокруг камня оставили нетронутой и теперь он словно остров торчал над перепаханной землей. На его ве…[Read more]

Это бесчеловечно! — сказала актриса режиссеру. — Я не могу сейчас
работать! Не могу! Не могу…

Она рыдала. Режиссер, поникнув седой кудлатой головой, гладил ее по
мокрой, сиротски-серенькой шалюшке и ничего не говорил.

— Я правда не могу! — взмолилась актриса. — Пощадите !..

И тогда реж…[Read more]

Товарищ капитан-лейтенант, не «заложил», а вовремя по инстанциям просигнализировал; Бумажки – оне подшиваются…

– Во-от кстати! – Лаврик несколько театрально хлопнул себя по лбу, распахнул папочку из кожзаменителя.– Товарищ вице-адмирал, я и забыл о своих прямых обязанностях… Тут у меня оформленный должным образом рапорт, в рамках контрразвед…[Read more]

В прощЕный день приходят с окрестных деревень и с кирпичного завода
люди, бросают в воду крупу, крошат яичко, хлебушко щипают.

Под тополями, под водой кладбище.

Когда заполнялось Камское водохранилище, большой штурм был. Множество
людей и машин сгребали лес, дома, осиротевшие постройки и сжигали их. Костры
были на сотни в…[Read more]

А потом она непринужденно склонила голову ему на плечо, потерлась щекой… Мазур уже готов был воспарить на седьмое небо, но почти сразу же отметил: она вовсе не отвечала разнеженно на его нехитрые поползновения, она попросту притворялась, что беззаботно льнет к кавалеру, а сама, чертовка очаровательная, то и дело кидала украдкой назад быст…[Read more]

“И не по уму!” — добавлю я от себя.
Вкус талого снега

Лет уже тому… много лет, кажется, век назад, сидел я на склоне Урала,
на старых вырубках с ружьем среди пеньев и кореньев, слушал и не мог
наслушаться весеннего разгульного хора птиц, от которого качалось небо.
Земля и всЕ на ней замерли, не шевелились, веточкой е…[Read more]

Заспанный капитан нашего катера засуетился, велел подымать якорь — и
мы поспешно двинулись на грузном судне вослед за легкой, веселой “Синичкой”.
Знак милости

На далеком-далеком берегу озера Хантайки, там, где уже кончается земля
и нет никакого населения, живут молодые парни. Они ушли от этого оголтелого
и усталого мира…[Read more]

Липнет паутина к лицу. Заденешь, раздерешь паутину
— и в сырую траву горохом осыпаются пауки. Путаясь в смятой паутине, они
часто и беспомощно перебирают закорючинками лапок.

А ведь в только что растянутой паутине, в сложных и мудрых
хитросплетениях ее они жили, кого-то сторожили и чувствовали себя
по-хозяйски…[Read more]

Нам захочется остановиться, побыть наедине с собой, заглянуть в глубину
себя.

Но и это робкое желание невыполнимо. Остановиться уже невозможно. Мы
мчится, бежим, рвем, копаем, жжем, хватаем, говорим пустые слова, много,
очень много самоутешительных слов, смысл которых потерян где-то в
торопливой, гомонящей толпе,…[Read more]